Время уже не течет

Время уже не течет.

Покрывает застывшее чрево реки легкомысленный иней,

И молчит звездочет,

Предсказавший восход Полыни.

Ее ждали две тысячи лет назад.

Ждем и поныне.

Потому что во что еще верить,

К чему обратить глаза,

Если окна блестят слюдой и закрыты все двери?

И кому обо всем рассказать,

Если замер в деревьях сок,

Уснули все звери,

Птицы черным росчерком наискосок

Рассекли вишневое с кобальтом небо?

Ты выходишь в поле и шепчешь тихонько: о, кеббо [1]...

Но в ответ лишь ветер швырнет в лицо колючий песок,

И последнюю песнь прошуршат пожелтевшие стебли.

[1] Гед отвернулся от костра и тихо сказал в окружающую их тьму:

– Кеббо… О кеббо…

Молчание. Ни звука. Ни движения. Потом на самой границе освещенного круга, у самой

земли сверкнул глаз, похожий на кусочек обкатанной быстрой речкой гальки. Изгиб

пушистой спинки. Внимательное ухо торчком.

Гед сказал еще слово. Ухо вздрогнуло, из теней появилось его ухо-собрат. Зверек

повернулся, и на мгновение Тенар увидела его целиком. Тут же последовал искусный

прыжок, и маленький пушистый комочек вернулся к своим таинственным ночным делам.

(с) Урсула ле Гуин. «Гробницы Атуана»